Неточные совпадения
«Дронов выпросит у этого
кота денег на газету и уступит ему женщину, подлец, — окончательно решил он. Не хотелось сознаться, что это решение огорчает и возмущает его сильнее, чем можно было ожидать. Он тотчас же позаботился отойти
в сторону от обидной неудачи. — А эта еврейка — права. Вопросами внешней политики надобно заняться. Да».
Ему весело, легко.
В природе так ясно. Люди всё добрые, все наслаждаются; у всех счастье на лице. Только Захар мрачен, все
стороной смотрит на барина; зато Анисья усмехается так добродушно. «Собаку заведу, — решил Обломов, — или
кота… лучше
кота:
коты ласковы, мурлычат».
Как сейчас я его перед собой вижу. Тучный, приземистый и совершенно лысый старик, он сидит у окна своего небольшого деревянного домика,
в одном из переулков, окружающих Арбат. С одной
стороны у него столик, на котором лежит вчерашний нумер «Московских ведомостей»; с другой, на подоконнике, лежит круглая табакерка, с березинским табаком, и кожаная хлопушка, которою он бьет мух. У ног его сидит его друг и собеседник, жирный
кот Васька, и умывается.
Покуда мы таким образом беседовали, все остальные молчали. Нонночка с удовольствием слушала, как ее Поль разговаривает с дяденькой о чем-то серьезном, и только однажды бросила хлебным шариком
в беленького Головлева. Филофей Павлыч, как глиняный
кот, наклонял голову то по направлению ко мне, то
в сторону Добрецова. Машенька по-прежнему не отрывала глаз от тарелки.
Несколько
в стороне от него, на матрасике, лежал белый
кот; увидев Каштанку, он вскочил, выгнул спину
в дугу, задрал хвост, взъерошил шерсть и тоже зашипел.
Наступило принужденное молчание. Со
стороны прииска, по тропам и дорожкам, брели старатели с кружками
в руках; это был час приема золота
в конторе.
В числе других подошел, прихрамывая, старый Заяц, а немного погодя показался и сам «губернатор». Федя встречал подходивших старателей самыми злобными взглядами и как-то забавно фукал носом, точно старый
кот. Бучинского не было
в конторе, и старатели расположились против крыльца живописными группами, по два и по три человека.
Катерина Львовна глянула и закричала благим матом. Между ней и Сергеем опять лежит
кот, а голова у того
кота Бориса Тимофеича во всю величину, как была у покойника, и вместо глаз по огненному кружку
в разные
стороны так и вертится, так и вертится!
И фельдфебель, — точно его, лысого
кота, ветер на оси
в другую
сторону завернул, — задумался…
Чистая камедь… Как развязка-то развязалась, — барин
в густых дураках оказался, на коленки пал. А Алешка Гусаков
в бюстах себе рюшку поправляет, сам
в публику подмигивает, — прямо к полковому командиру рыло поворотил, — смелый-то какой, сукин
кот… Расхлебали, стало быть, всю кашу, занавеску с обоих
сторон стянули, — плеск, грохот, полное удовольствие.
Ополченцы и те, которые были
в деревне, и те,
котóрые работали на батарее, побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли
в ризах священники, один старичок
в клобуке с причтом и певчими. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом
в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех
сторон шли, бежали и кланялись
в землю с обнаженными головами толпы военных.